Вывод: объект недвижимости, построенный в охранной зоне ЛЭП, даже при наличии разрешительной документации может быть признан самовольной постройкой, если будет доказано, что существует угроза жизни и здоровью граждан

Определение СКЭС ВС РФ от 5 марта 2020 г. № 310-ЭС19-11707 по делу № А48-2996/2016

Обстоятельства дела

Корпорация «ГРИНН» построила в Орле гипермаркет, частично в охранной зоне ЛЭП.

Сетевая организация («Орелэнерго») неоднократно отказывала в согласовании строительства гипермаркета, обратилась в регулирующие органы и прокуратуру, вследствие чего общество было привлечено к административной ответственности за нарушение правил охраны электрических сетей.

В итоге сетевая организация обратилась в суд с иском о сносе гипермаркета как самовольной постройки.

Судебные акты

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении требований «Орелэнерго», поскольку:

• общество получило все необходимые разрешительные документы на строительство гипермаркета, разрешение на строительство не оспорено;
• сетевая организация выявила факт нарушения охранной зоны еще в 2014 году, но не приняла своевременных мер по запрету строительства; осуществила технологическое подключение. Непоследовательные действия сетевой компании являются недобросовестными и в силу ст. 10 ГК не подлежат защите;
• согласно заключению экспертизы обслуживание, ремонт ЛЭП в текущей ситуации возможно;
• общество предприняло необходимые меры предосторожности;
• требование о сносе гипермаркета несоразмерно нарушенному праву истца, который может перевести воздушную линию в кабельную с возложением убытков на ответчика.

Решение коллегии

Коллегия отменила судебные акты и указала следующее:

• охранные зоны ЛЭП установлены для защиты жизни и здоровья граждан, поэтому судам необходимо было исследовать вопрос, создает ли нахождение гипермаркета в охранной зоне ЛЭП угрозу безопасности жизни и здоровью граждан (такой вопрос поднимала сетевая организация, но суд отклонил ходатайство об экспертизе в этой части);
• в случае возникновения несчастных случаев, связанных с поражением граждан электрическим током, не собственник здания, а сетевая организация как владелец источника повышенной опасности (ЛЭП) будет нести ответственность;
• строительство гипермаркета заведомо осуществлено в нарушение градостроительных, земельных норм в охранной зоне ЛЭП, в этой связи суд не вправе отказать в иске о запрете использовать такую постройку со ссылкой на недобросовестное поведение сетевой организации;
• вывод судов о непоследовательном поведении сетевой организации необоснован. «Орелэнерго» предприняло все разумные и обоснованные меры: неоднократно направляло уведомления ответчику, предлагало перевести ЛЭП в подземную кабельную линию, обращалось в регулирующие органы и прокуратуру;
• суды не дали оценку действиям ответчика на предмет их добросовестности.

Итог: дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Комментарий юриста

В последние несколько лет сетевые организации массово подают иски о сносе построенных зданий в охранной зоне ЛЭП, причем даже в случаях, когда согласие на строительство сетевая организация давала.

В этом смысле практика только начинает формироваться, и данное дело смело можно назвать практикообразующим.

Суд сформулировал правовую позицию, что в такой категории дел перед экспертами должен быть поставлен вопрос о наличии или отсутствии угрозы жизни и здоровью граждан. Нижестоящие суды отказали в удовлетворении ходатайства в этой части, что коллегия посчитала нарушением.

Важен и вывод коллегии, что технологическое подключение сетевой организацией не становится фактическим согласием на строительство и не может рассматриваться как эстоппель. Существует достаточно обширная практика, в которой суды признают непоследовательным поведение сетевой организации по выдаче технологического подключения и затем по подаче иска о сносе, теперь в этом вопросе поставлена точка.

К сожалению, коллегия не дала оценку выводу нижестоящих судов, что превышении расстояния до линии ЛЭП (оно составило 6,5 метров) минимально допустимого значения, установленного правилами устройства электроустановок. На наш взгляд, необходимо разделять ситуации расположения здания в охранной зоне в пределах 4-метрового радиуса, запрещенного Правилами устройства электроустановок, и за его пределами.

Алёна Ермоленко

Вывод: сам по себе факт согласования в договоре строительного подряда возведения жилого дома меньшей этажности, чем тот который был впоследствии введен в эксплуатацию, не свидетельствует о невозможности признания права собственности на помещения, расположенные на не согласованных этажах.

Определение СКЭС ВС РФ от 10 марта 2020 г. № 306-ЭС15-3282 по делу № А65-22387/2008

Обстоятельства дела

Стороны в 2008 году заключили договор строительного подряда на возведение 3-этажного жилого дома. По условиям договора в качестве части оплаты подрядчик получает в собственность отдельные помещения дома, в том числе расположенные на мансардном этаже.

До окончания строительства и ввода дома в эксплуатацию заказчик был признан несостоятельным (банкротом). В течение этого времени по ряду сделок право приобретения в собственность указанных в договоре помещений перешло от подрядчика к трем физическим лицам.

Эти физические лица обратились в суд с иском о признании за ними прав собственности на соответствующие помещения жилого дома.

Судебные акты

Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования истцов.

Апелляция отменила решение и отказала в удовлетворении иска, поскольку не была представлена утвержденная в установленном порядке проектная документация, которая могла бы подтвердить законность возведения жилого дома с шестым мансардным этажом. Суд также посчитал, что истцы в своих интересах переоборудовали чердак, который относится к общему имуществу жилого дома, для своих личных нужд, чем нарушили права собственников помещений дома.

Суд округа согласился с выводами суда апелляционной инстанции.

Решение коллегии

Коллегия отменила акты нижестоящих судов, поскольку:

• мансардные помещения не обязательно являются частью общего имущества дома;

• сам по себе факт расположения спорных помещений на этаже, который учтен как чердачный (мансардный), не является достаточным основанием для отнесения их к общему имуществу жилого дома;
• суды не учли результаты судебной экспертизы, установившей, что инженерные коммуникации и оборудование в спорных помещениях отсутствуют, они имеют самостоятельное назначение;
• к рассматриваемым отношениям подлежит применению позиция Президиума ВАС РФ (Постановление от 02.03.2010 № 13391/09), согласно которой правовой режим отдельных помещений, как относящихся или не относящихся к общей долевой собственности, зависит от того, были ли эти помещения предназначены (учтены, сформированы) для самостоятельного использования в целях, не связанных с обслуживанием жилого дома, использовались ли фактически в качестве общего имущества домовладельцами;
• спорные помещения не были использованы другими собственниками помещений дома, так как изначально были переданы заявителям;
• суды, не проведя различий правового положения владельцев спорных помещений и остальных собственников, не учли, что дом строился в равной степени и на средства истцов;
• признав за остальными собственниками право собственности на спорные помещения, которые причитались истцам, «суд нарушил фундаментальный принцип равенства» (ст. 19 Конституции РФ);
• указание в договоре генподряда на выполнение работ по строительству 3-этажного жилого дома само по себе не свидетельствует о незаконном возведении 4-го и последующих этажей, так как отсутствуют доказательства надстройки спорных этажей после ввода дома в эксплуатацию.

Итог: дело отправлено на новое рассмотрение.

Комментарий юриста

ВС РФ в данном Определении решил два основных вопроса. Во-первых, подтвердил ранее сформированную ВАС РФ позицию о критериях отнесения помещений многоквартирных домов к общей долевой собственности. И, во-вторых, хоть и вскользь, но в Определении дана правовая оценка последствий несоответствия технической документации условиям договора строительного подряда.

По первому вопросу ВС РФ подтвердил ранее сформированную ВАС РФ позицию (Постановление Президиума ВАС РФ от 02.03.2010 № 13391/09 по делу № А65-7624/2008-СГ3-14/13), в соответствии с которой для отнесения помещений многоквартирного дома к общей домовой собственности необходимо соблюдение двух условий: изначальное предназначение таких помещений для общедомового использования и сам факт такого использования. Следовательно, если спорные помещения изначально предназначаются (учитываются) для самостоятельного использования, а также фактически используются иными собственниками жилых помещений дома, то на такие помещения не может быть признана общая долевая собственность.

В рассмотренном ВС РФ деле спорные мансардные помещения изначально были предназначены для самостоятельного использования и, что также немаловажно, были переданы собственникам, что сделало невозможным их фактическое использование собственниками других жилых помещений дома. Следовательно, отсутствовали правовые основания признания общей долевой собственности на данные помещения.

Таким образом, ВС РФ установил приоритет предназначения и фактического использования помещений для отнесения их к общей домовой собственности над тем, каким образом помещения были учтены органами технической инвентаризации (то есть далеко не каждое помещение, учтенное как подвальное или чердачное будет входить в общую домовую собственность).

ВС РФ также вкратце коснулся вопроса несоответствия технической документации договору строительного подряда. В рассмотренном деле было установлено, что договор подряда заключался на строительство 3-этажного жилого дома, однако сдан в эксплуатацию был дом большей этажности. В связи с этим суд сформировал позицию, согласно которой само по себе возведение дома большей этажности, чем предусмотрено договором строительного подряда не свидетельствует о незаконном возведении последующих этажей. Однако такая позиция может применяться только к ситуациям, когда большее количество этажей было должным образом отражено в проектной документации и введено в эксплуатацию в соответствии с законом.

Анастасия Шашкова

Вывод: если государственный заказчик мог провести государственную закупку по 223-ФЗ, но заключил договор без проведения конкурентных процедур определения контрагента, то оказанные такому заказчику услуги (работы) должны быть оплачены заказчиком.

Определения СКЭС ВС РФ от 11 марта 2020 года № 302-ЭС19-16620 по делу № А33-21242/2018, от 11 марта 2020 года № 308-ЭС19-13774 по делу № А32-28627/2015

Обстоятельства дела

Госучреждениями без проведения закупочных процедур по 223-ФЗ были заключены госконтракты на выполнение подрядных работ.

Подрядчики работы исправно выполнили, заказчики приняли результат без замечаний.

Заказчики отказались оплачивать выполненные работы, ссылаясь на ничтожность договоров, так как они были заключены в нарушение 223-ФЗ.

Судебные акты

Окружные суды пришли к выводу, что у госучреждения не возникает обязанности платить по договору, который заключен без проведения торгов по 223-ФЗ, поскольку такой договор является ничтожным.

В основу позиции судов легли п. 20 Обзора судебной практики применения законодательства о контрактной системе и п. 75 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25.

Решение коллегии

Коллегия отменила судебные акты и указала на:

• недопустимость применения к отношениям, которые возникли в нарушение 223-ФЗ, по аналогии положений 44-ФЗ и актов судебного толкования по 44-ФЗ;

• недопустимость возложения на субъекта предпринимательской деятельности бремени неблагоприятных последствий в виде ничтожности договора, заключенного не по результатам закупочной процедур, из-за не проведения госучреждением закупочной процедуры по 223-ФЗ;

• наличие у заказчика обязанности произвести оплату по договору, даже если он был заключен не по результатам проведения закупочных процедур, предусмотренных 223-ФЗ, т.е. в нарушение 223-ФЗ.

Итог: судебные акты отменены, дело № А33-21242/2018 направлено на новое рассмотрение; по делу № А32-28627/2015 решение суда первой инстанции оставлено в силе.

Комментарий юриста

В обоих делах коллегия обосновала действительность договоров, заключенных государственными учреждениями, и наличие обязанности последних по оплате работ, в том числе ссылкой на принципы 223-ФЗ, содержание которых раскрывается в 44-ФЗ и п. 20 Обзора судебной практики применения законодательства Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд (утвержден Президиумом ВС РФ 28.06.2017) иначе, чем в 223-ФЗ.

Коллегия также сослалась на разницу целей двух актов, регулирующих закупочную деятельность. Основная цель 223-ФЗ, как указала коллегия, — эффективное удовлетворение потребностей заказчика; для 44-ФЗ в качестве основной цели выступает «эффективное, зачастую экономное расходование бюджетных средств».

Такую дихотомию, подчеркнутую Верховным Судом РФ, вряд ли можно назвать верной, поскольку в силу ст. 34 Бюджетного кодекса бюджетные средства должна экономить и организации, проводящие закупки по 223-ФЗ, поскольку они тоже являются получателями бюджетных средств.

В свете указанной позиции коллегии также возникает вопрос о возможности применения положений 44-ФЗ по аналогии к отношениям, возникшим из 223-ФЗ, в части, где нормативного регулирования 223-ФЗ недостаточно, а также применения по аналогии позиций самого Верховного Суда РФ, разъясняющих положения 44-ФЗ, к отношениям, возникшим из 223-ФЗ, и наоборот. Особенно интересен этот вопрос в ситуации, когда толкование законодательства о закупках дается с учетом положений Федерального закона «О защите конкуренции». Например, весьма интересным представляется вопрос: будет ли ссылка на подп. 3 ч. 4 ст. 1 223-ФЗ достаточным основанием для неприменения п. 8 Обзор судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (утвержден Президиумом ВС РФ 16.05.2018) к закупке, проведенной по 44-ФЗ?

Полагаем, что позиции ВС РФ, основанные, например, на правилах применения 223-ФЗ вкупе с Законом о защите конкуренции, могут быть применены по аналогии к отношениям, возникшим из 44-ФЗ. Другие же позиции ВС РФ в отношении законодательства о госзакупках, по нашему мнению, могут быть применены по аналогии только в том случае, когда такое толкование не затрагивает разницы в содержании принципов и целей регулирования 223-ФЗ и 44-ФЗ.

Алексей Шадрин

Вывод: твердая цена госконтракта не должна соотноситься с фактическими расходами победителя торгов на выполнение предусмотренных договором работ.

Определение СКЭС ВС РФ от 11 марта 2020 года № 303-ЭС19-21127 по делу № А73-16916/2018

Обстоятельства дела

Заказчик заключил с подрядчиком госконтракт по 44-ФЗ на реконструкцию здания, цена контракта твердая.

Подрядчик понес транспортные расходы сверх твердой цены на транспортировку материалов, предусмотренных аукционной документацией, и обратился за взысканием с заказчика дополнительных расходов.

Судебные акты

Суды первой, апелляционной и кассационной инстанций взыскали с заказчика такие расходы частично, поскольку:

• в контракте транспортные расходы определены без учета фактического расстояния от поставщиков строительных материалов до объекта реконструкции;

• подрядчик не мог избежать дополнительных расходов на транспортировку строительных материалов к месту выполнения работ;

• заказчик был уведомлен о необходимости несения дополнительных расходов и существенном превышении твердой цены контракта, однако возражений не заявлял, от исполнения контракта не отказался, своим поведением одобрил выполнение дополнительных работ, от заключения дополнительного соглашения к контракту и увеличения цены работ уклонился.

Решение коллегии

Коллегия отменила судебные акты по делу и разъяснила следующее.

Твердая цена госконтракта уже включает в себя все расходы на реконструкцию объекта (в том числе транспортные), закреплена и не должна соотноситься с фактическими расходами победителя торгов на выполнение конкретных работ.

Нижестоящие суды, взыскивая стоимость дополнительных работ, не дали должной правовой оценки тому, что истец, по существу, просил взыскать стоимость не дополнительных работ, а работ, предусмотренных контрактом по расценкам, отличным от определенных аукционной документацией.

Подрядчик был ознакомлен со сметными расчетами до заключения контракта и как профессиональный участник в сфере госзакупок должен был принять в расчет отсутствие поставщиков строительных материалов вблизи объекта реконструкции.

Законом 44-ФЗ предусмотрены ограничения для изменения цены контракта, обусловленные тем, что выбор поставщика на торгах зависит от предложения лучшей цены. В связи с этим изменение первоначальной стоимости контракта возможно только при выявлении обстоятельств, которые объективно не могли быть учтены при заключении контракта, чего в данном случае не установлено.

Итог: дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Вывод: выбор тарифа зависит исключительно от усмотрения потребителя, если принято новое тарифное решение с соблюдением законодательства об электроэнергетике.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 307-ЭС19-26110 по делу № А26-7499/2018

Обстоятельства дела

Между МРСК (сетевой организацией) и ТНС (гарантирующим поставщиком) заключен договор оказания услуг по передаче электроэнергии, по условиям которого посредством сетей МРСК осуществляется передача электроэнергии конечным потребителям.

В марте 2018 года было принято новое постановление об установлении тарифного решения (для приведения его в соответствие с федеральным законодательством), и потребитель в месячный срок уведомил ТНС об изменении тарифа, однако МРСК отказалась акцептовать уведомление, поскольку принятие нового постановления не повлекло за собой наступления нового периода тарифного регулирования, а значит и права на выбор тарифа у потребителя не возникло.

ТНС в расчетах с потребителем согласовало использование 3-й ценовой категории.

МРСК, проводя расчеты по 4-й ценовой категории, потребовала от ТНС оплатить образовавшуюся задолженность как неосновательное обогащение.

Судебные акты

Первая инстанция и апелляция не установили наличие на стороне ТНС неосновательного обогащения. Кассация отменила акты нижестоящих судов и удовлетворила иск МРСК.

Решение коллегии

Выбор тарифа зависит исключительно от усмотрения потребителя, а уведомление ТНС и МРСК носит информационный характер и не предполагает возражений или согласований, в частности со стороны МРСК.

Потребитель не обязан мотивировать выбор определенного тарифа.

Новое мартовское постановление было принято с соблюдением законодательства об электроэнергетике в целях приведения в соответствие с законодательством ранее приятого тарифного решения (январское), а спорный тариф подпадает под исключение и может быть установлен менее чем на 12 месяцев (согласно новому тарифному решению был установлен на 9 месяцев), поэтому общество имело право выбрать тариф в течение месяца после принятия в марте нового постановления о тарифах.

Потребителем и ТНС сроки уведомления сетевой организации о выборе тарифа соблюдены и правомерно применены при расчетах.

Итог: коллегия отменила постановление кассации и оставила в силе акты первой и апелляционной инстанций.

Вывод: по оценке суда, мировое соглашение в большей степени защищает интересы должника и единственного кредитора, в связи с чем не подлежит расторжению.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 304-ЭС19-21956 по делу № А75-16326/2017

Обстоятельства дела

Общество «Трейд Инжиниринг-М» уступило в пользу общества «Интексис» права требования к двум компаниям на сумму 14 млн руб. В качестве платы за уступку «Интексис» должен был погасить долг «Трейда» перед кредитором «Взлет» в размере 2 млн руб.

Поскольку «Интексис» свои обязательства по договорам цессии не исполнил, «Трейд» обратился с иском об их расторжении, который был удовлетворен.

В суде кассационной инстанции стороны заключили мировое соглашение, по которому «Трейд» отказался от требования о расторжении договоров цессии, а «Интексис» обязался выплатить «Трейду» 10 млн рублей в течение трех лет (см. схему по ссылке).

«Взлет», будучи единственным кредитором «Трейда», обратился в суд с заявлением о признании «Трейда» банкротом.

Конкурсный управляющий «Трейда» оспаривает мировое соглашение, полагая, что:

• мировое соглашение заключено между аффилированными лицами, предусматривает явное неравноценное встречное предоставление и имеет очевидные признаки недействительной сделки;

• мировое соглашение нарушает права кредитора «Взлет», и если бы не было утверждено, то у «Трейда» сохранилась возможность взыскания с «Интексиса» убытков в размере уступленных прав по договору цессии.

Решение коллегии

Коллегия оставила в силе постановление окружного суда об утверждении мирового соглашения.

• «Трейд» и «Взлет» наличием мирового соглашения ставятся в потенциально более выгодное положение, чем при его отсутствии, потому что оно открывает им возможность для взыскания с «Интексиса» 10 млн руб., что покрывает все требования кредитора.

• В связи с отсутствием в договорах цессии сроков оплаты «Трейд» узнал о нарушении своего права с момента заключения договоров цессии, в связи с чем имел право выбора способа защиты: требовать оплаты или требовать расторжения договоров.

• Требование о возмещении убытков не было заявлено «Трейдом» ни вместе с иском о расторжении договора, ни позднее, поэтому вероятность его удовлетворения представляется крайне незначительной в силу того, что «Интексис» может легко защититься заявлением о пропуске срока исковой давности.

• В случае сохранения мирового соглашения у «Трейда» появляется правовая возможность истребовать с «Интексиса» 10 млн руб., реальность получения которых значительно выше. «Интексис», заключив мировое соглашение, подтвердил наличие неисполненного денежного обязательства по оплате цены договоров цессии. Указанные действия свидетельствуют о признании долга и прерывают течение срока исковой давности.

Итог: коллегия оставила в силе постановление кассации, утвердившее мировое соглашение.

Вывод: несмотря на признание оспариваемого соглашения о зачете притворной сделкой, в применении последствий недействительности отказано, поскольку фактически такие последствия применены в ином деле.

Определение СКЭС ВС РФ от 13 марта 2020 года № № 305-ЭС19-23560 по делу № А41-94738/2018

Обстоятельства дела

Компания «Былово» осуществляла строительство жилого комплекса. «Юнитекс» передала «Былово» право аренды земельного участка, за что получила право требования части строящихся квартир.

Договоренности сторон были завуалированы договором участия в долевом строительстве и соглашениями о передаче прав и обязанностей по договорам аренды земельного участка.

В последующем «Юнитекс» и «Былово» заключили соглашение о зачете взаимных обязательств по этим договорам.

Наличие взаимной задолженности подтверждается актом сверки.

Вступившим в законную силу решением по другому делу были установлены взаимосвязь указанных договоров, а также факт неисполнения «Былово» обязанности по передаче квартир «Юнитексу» за предоставленное право аренды земельного участка.

Полагая, что зачет взаимных требований ничтожен в порядке ст. 168 ГК РФ в связи с отсутствием обязательств из договоров участия в долевом строительстве, «Юнитекс» обратился в арбитражный суд.

Судебные акты

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении иска.

Решение коллегии

Притворность сделки

В рамках другого дела было установлено, что фактически между сторонами существовал единый смешанный договор, по которому одна из сторон предоставляла право аренды земельного участка, а другая — права требования в отношении строящихся квартир. Соответственно, спорное соглашение о зачете прикрывает другую сделку и должно быть квалифицировано как ничтожное по п. 2 ст. 170 ГК РФ.

Применение последствий недействительности ничтожной сделки

Несмотря на ничтожность спорного соглашения о зачете, суд не применил последствие признания сделки недействительной в виде восстановления задолженности «Былово» перед «Юнитекс».

В случае заключения притворной сделки действительная воля стороны не соответствует ее волеизъявлению. Поэтому последствием недействительности притворной сделки становится применение правил о сделке, которую стороны имели в виду.

Однако единый смешанный договор уже расторгнут в связи с нарушением «Былово» обязательств по передаче квартир «Юнитексу».

Итог: принят новый судебный акт: соглашение о зачете признано недействительной сделкой, однако последствия признания сделки недействительной судом не применены.

Вывод: собственники помещений, расположенных в нежилом здании, обязаны нести бремя содержания общего имущества, участвовать в издержках по содержанию и сохранению общего имущества соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество.

Определение СКЭС ВС РФ от 26 марта 2020 года № 301-ЭС19-22897 по делу № А17-2188/2017

Обстоятельства дела

Нежилое здание находится в совместной собственности истца и ответчиков. Между сособственниками здания подписано соглашение о порядке осуществления ремонта крыши.

Истец оплатил работы по договору на проведение текущего ремонта крыши.

В ответ на обращения истца о выделении денежных средств на ремонт крыши, ответчики сообщили об отсутствии финансовых средств, в связи с чем истец обратился в суд с требованием о взыскании неосновательного обогащения.

Судебные акты

Суды трех инстанций в удовлетворении требований истца отказали.

Решение коллегии

Отношения собственников помещений, расположенных в нежилом здании, возникающие по поводу общего имущества в таком здании, прямо законом не урегулированы, поэтому к ним подлежат применению нормы законодательства, которыми регулирутся сходные отношения.

В соответствии со статьей 249 ГК РФ каждый участник долевой собственности обязан участвовать в издержках по содержанию и сохранению объекта долевой собственности соразмерно своей доле. Согласно статье 39 ЖК РФ собственники помещений в многоквартирном доме несут бремя расходов на содержание общего имущества в многоквартирном доме. Доля обязательных расходов на содержание общего имущества в многоквартирном доме, бремя которых несет собственник помещения в этом доме, определяется долей в праве общей собственности на общее имущество в таком доме указанного собственника.

По смыслу приведенных положений собственники помещений, расположенных в нежилом здании, обязаны нести бремя содержания общего имущества, участвовать в издержках по содержанию и сохранению общего имущества соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: при рассмотрении споров, вытекающих из содержания инвестиционных контрактов, судам не следует уклоняться от проверки обстоятельств, связанных с исполнением таких контрактов.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года № 305-ЭС19-24874 по делу № А41-100831/2018

Обстоятельства дела

В Красногорске был осуществлен инвестиционный проект по сносу ветхого жилья и проведению комплексной застройки.

Общество выступало в качестве застройщика, инвестором была Администрация г. Красногорска (далее — Администрация). По итогам реализации инвестиционного контракта Администрации должно было перейти 10% общей площади построенных квартир.

Конкретные квартиры распределяются на основании протокола распределения квартир (приложение к инвестиционному контракту), который стороны согласовывают после утверждения проекта застройки.

Общество не представило своевременно протокол распределения квартир, в связи с чем Администрация обратилась в суд с требованием об обязании общества представить протокол распределения квартир.

Судебные акты

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении иска, поскольку пришли к выводу, что инвестиционным контрактом не предусмотрена обязанность общества по представлению Администрации протокола распределения квартир.

Решение коллегии

Отказывая Администрации в иске, суды уклонились от проверки обстоятельств, связанных с исполнением инвестиционного контракта:

неподписание акта о реализации инвестиционного проекта не позволяет участникам обратиться за регистрацией прав собственности;

ссылка общества на подписание иных соглашений и передачу Администрации площадей судами не проверена и не отменяет обязательство о подписании протокола передачи квартир;

цель подписания протокола — подтверждение исполнения обязательств по инвестиционному контракту. Составление протокола предусмотрено в тексте самого контракта.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: при доказанности факта нарушения подрядчиком обязательств по госконтракту суд должен самостоятельно квалифицировать допущенное нарушение и установить правильный вид неустойки.

Определение СКЭС ВС РФ от 2 марта 2020 года № 305-ЭС19-22653 по делу № А40-133726/2018

Обстоятельства дела

Учреждение (заказчик) и обществ (подрядчик) заключили государственный контракт, одним из условий которого было требование по предоставлению подрядчиком обеспечения в виде банковской гарантии. В процессе реализации контракта у банка подрядчика была отозвана лицензия, Подрядчик не смог своевременно устранить нарушение, в результате чего заказчик расторгнул контракт в одностороннем порядке.

Заказчик обратился в арбитражный суд с иском о взыскании штрафа за неисполнение обязательства по предоставлению подрядчиком банковской гарантии.

Судебные акты

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении требований учреждения, поскольку истец неверно установил вид подлежащей взысканию с подрядчика неустойки.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с выводами нижестоящих судов ввиду следующего.

Законом № 44-ФЗ предусмотрены различные виды ответственности подрядчика: штраф, неустойка. Штраф применяется во всех случаях нарушения обязательств по государственному контракту, за исключением просрочки исполнения обязательств, в случае которой нарушитель подвергается ответственности в виде пени.

В данном случае истец обратился в суд с требованием о взыскании только штрафа за несвоевременное предоставление банковской гарантии, вместе с тем нарушение обязательств подрядчиком повлекло за собой просрочку исполнения обязательств.

Следовательно, заказчик в данном случае имел право заявить также требование о взыскании неустойки.

Однако суд первой инстанции фактические обстоятельства дела самостоятельно не квалифицировал, несмотря на имеющиеся полномочия, не установил правильный вид неустойки.

Итог: дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Вывод: сособственник здания не арендатор, а совладелец земельного участка, в связи с этим неосновательное обогащение истца составляет не сумму арендных платежей, а часть земельного налога, который истец уплатил полностью.

Определение СКЭС ВС РФ от 5 марта 2020 года № 305-ЭС19-22153 по делу № А40-221422/2018

Обстоятельства дела

Здание находилось в совместной собственности истца и ответчика. В результате приватизации земельный участок под зданием с 2005 года принадлежит истцу.

Договор аренды земельного участка истец и ответчик не заключали.

Истец обратился с требованием о взыскании неосновательного обогащения за использование земельного участка.

Судебные акты

Суды трех инстанций удовлетворили исковые требования истца о взыскании неосновательного обогащения в полном объеме.

Решение коллегии

Коллегия отменила судебные акты по делу, руководствуясь следующим:

• на момент приватизации земельного участка истец не мог не знать, что расположенные на нем объекты недвижимости принадлежат также ответчику;

• земельный участок, на котором расположены здания, строения, сооружения нескольких собственников, не может быть предоставлен в единоличную собственность только одного из собственников таких объектов недвижимости;

• если здание принадлежит нескольким лицам на праве собственности или на земельном участке расположены несколько зданий, эти лица имеют право на приобретение такого земельного участка в общую долевую собственность или аренду с множественностью лиц на стороне арендатора.

Таким образом, ответчик не арендатор, а совладелец земельного участка (стороны ведут спор о признании права общей долевой собственности на спорный земельный участок).

В связи с этим неосновательное обогащение истца составляет не сумму арендных платежей, а часть земельного налога, который истец уплатил полностью.

Итог: акты всех инстанций отменены, дело отправлено на новое рассмотрение.

Вывод: аренда земельного участка прекращается с момента регистрации права собственности первого лица на помещение в жилом доме, вне зависимости от того, в частной или публичной собственности находился земельный участок.

Определение СКЭС ВС от 19 марта 2020 года № 309-ЭС19-21975 по делу № А50-28964/2018

Обстоятельства дела

Общество и Администрация муниципального образования заключили договор аренды земельного участка в целях строительства жилого комплекса.

В связи с тем, что строительство и ввод объектов в эксплуатацию были завершены ранее истечения срока аренды, общество обратилось с требованием о взыскании излишне внесенной арендной платы как неосновательного обогащения.

Позиция общества основана на том, что после регистрации права собственности на первое помещение в многоквартирном доме, возведенном на публичном земельном участке, возникло право общей долевой собственности собственников помещений, право публичной собственности на данные земельные участки прекратилось, поэтому у Администрации отсутствовали основания для получения арендной платы.

Судебные акты

Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования общества и взыскали излишне уплаченную арендную плату с Администрации МО с момента регистрации права собственности на первое помещение в многоквартирном доме.

Окружной суд отменил судебные акты, в иске отказал. По мнению суда, общество, заключая договор аренды земельного участка, знало о сроке действия договора; раннее завершение строительства зависело от собственных действий общества. Взыскание неосновательного обогащения в связи с изменением срока аренды земельного участка означало бы изменение условий аукциона, по результатам которого заключен договор, и нарушение антимонопольного законодательства.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с позицией арбитражного суда округа.

С момента регистрации права собственности первого лица на любое из помещений в многоквартирном доме соответствующий земельный участок поступает в долевую собственность собственников помещений в многоквартирном доме, а договор аренды этого участка прекращается на основании статьи 413 ГК РФ независимо от того, в частной или в публичной собственности находился переданный в аренду земельный участок.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: правило, согласно которому при продаже недвижимости, расположенной на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, покупатель приобретает право использования соответствующей части земельного участка, применимо и к объектам незавершенного строительства.

Определение СКЭС ВС РФ от 2 апреля 2020 года № 302-ЭС19-23916 по делу № А33-23998/2018

Обстоятельства дела

ГЭС принадлежало семь объектов незавершенного строительства, ГЭС и Администрация города заключили договор аренды земельного участка на 49 лет.

В последующем ГЭС продала объекты незавершенного строительства обществу.

Общество обратилось в Администрацию с заявлением о заключении договора аренды земельного участка на условиях аренды ГЭС — на 49 лет.

Администрация заключила с обществом договор аренды земельного участка на три года для завершения строительства объектов незавершенного строительства.

По прошествии трех лет и окончания строительства объектов общество снова обратилось в Администрацию с заявлением о заключении с ним договора аренды земельного участка на 49 лет.

Администрация отказала в заключении такого договора, ссылаясь на то, что общество уже реализовало право на однократное предоставление в аренду земельного участка для завершения строительства. Общество обратилось в суд.

Судебные акты

Суды всех трех инстанций отказали обществу в признании незаконным решения Администрации об отказе в заключении с ним договора аренды земельного участка на 49 лет в связи с тем, что обществом уже реализовало право на однократное предоставление в аренду земельного участка для завершения строительства, иных оснований для предоставления земельного участка обществу в аренду суды не усмотрели.

Решение коллегии

Коллегия указала следующее:

• спорный земельный участок образован из земельного участка, в отношении которого у ГЭС имеется право аренды на 49 лет;

• при продаже недвижимости, расположенной на земельном участке, не принадлежащем продавцу на праве собственности, покупатель приобретает право использования соответствующей части земельного участка. Это правило применимо и к объектам незавершенного строительства;

• покупатель объекта недвижимости приобретает право пользования земельным участком на тех же условиях и в том же объеме, соответственно, к обществу перешли права и обязанности по договору аренды земельного участка, заключенному между Администрацией и ГЭС;

• заключение договора аренды на три года по инициативе Администрации не лишает общество права на заключение с ним нового договора аренды.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: при оспаривании ненормативного правового акта наличие у заявителя альтернативного средства правовой защиты в виде взыскания убытков не может влечь за собой отказ в удовлетворении иска о взыскании излишне уплаченных обязательных платежей.

Определение СКЭС ВС РФ от 26 февраля 2020 года № 307-ЭС19-20834 по делу № А66-5520/2017

Обстоятельства дела

Общество ввезло товары в соответствии с заявленной таможенной процедурой — для внутреннего потребления. В связи с выявлением несоответствия товаров требованиям качества было принято решение о возврате товара производителю. Общество подало декларацию с заявлением таможенного режима — реэкспорт и приложением обосновывающих документов.

Тверская таможня отказала в применении процедуры — реэкспорт. Товары были вывезены с заявленным режимом — экспорт, в связи с чем общество вынуждено было уплатить таможенные платежи.

Общество обратилось в суд с заявлением о возврате таможенных платежей и незаконном отказе в режиме рекэспорта.

Судебные акты

В первых двух инстанциях обществу было отказано. Кассация направила дело на новое рассмотрение. На втором круге рассмотрения дела в первых двух инстанциях требования общества были удовлетворены. Суд кассационной инстанции отменил решение в части возврата таможенных платежей, оставив в силе часть решения о незаконности действий таможни, обосновав этом тем, что у общества нет права требовать возврата таможенных платежей, общество избрало неверный способ защиты своего права (по мнению суда, следовало подать иск о возмещении убытков).

Решение коллегии

Коллегия пришла к выводу, что отказ в удовлетворении требований общества является незаконным, поскольку в обеспечение конституционного права каждого на судебную защиту АПК РФ предусмотрена возможность оспаривания ненормативного правового акта.

В случае удовлетворения требования о признании акта органа госвласти незаконным в резолютивной части решения должно содержаться указание на обязанность соответствующих органов устранить допущенные нарушения.

То есть признание судом недействительными (незаконными) ненормативных правовых актов, решений госорганов влечет за собой необходимость принятия судом мер, направленных на восстановление прав заявителя.

Соответственно, нижестоящие суды правомерно возложили на таможню обязанность по возврату таможенных платежей.

«Наличие у общества иного средства правовой защиты не могло служить основанием для отказа в восстановлении прав общества».

Коллегия также учла, что оспариваемое решение уже исполнено таможней, и его отмена влечет за собой дополнительное усложнение процедуры восстановления прав общества.

Итог: коллегия удовлетворила требования общества о возврате таможенных платежей.

Вывод: в случаях, когда акты государственных органов и органов местного самоуправления противоречат друг другу, для правильного установления обстоятельств необходимо привлекать эти органы для участия в деле.

Определение СКЭС ВС РФ от 11 марта 2020 года № 304-ЭС19-15640 по делу № № А46-12783/2018

Обстоятельства дела

Общество решило построить причал в затоне реки Иртыш. Для его строительства Минприроды Омской области предоставило обществу водный объект в пользование.

Общество, возведя объект незавершенного строительства степенью готовности 95%, обратилось в Росреестр с заявлением о постановке объекта незавершенного строительства на кадастровый учет и государственной регистрации права собственности на него.

Росреестр отказал в регистрации, ссылаясь на непредоставление Обществом разрешительной документации (разрешение на строительство, договоры аренды земельного участка, декларацию безопасности).

Судебные акты

Суды трех инстанций посчитали отказ Росреестра незаконным, поскольку:

• исходя из классификации гидротехнического сооружения строительства, отсутствовала необходимость в получении разрешения на его строительство;

• решение Минприроды Омской области о предоставлении водного объекта в пользование, по сути, является разрешительным документом на строительство в затоне;

• признан несостоятельным довод Росреестра, что у общества отсутствовало право аренды на земельные участки, прилегающие к объекту строительства (по берегу затона);

• непредоставление декларации безопасности гидротехнического сооружения объясняется тем, что обязательная госэкспертиза может быть проведена только после окончания строительства объекта.

Решение коллегии

Коллегия указала, что суды не учли следующее.

Для того чтобы определить, является ли решение Минприроды Омской области достаточным разрешительным документом, необходимо установить, находится ли причал полностью в границах водного объекта или часть постройки расположена на земельном участке. Для установления таких обстоятельств нижестоящим судам следовало привлечь к участию в деле Минприроды Омской области и орган местного самоуправления, предоставивший Росреестру информацию, что часть причала расположена на городском пляже.

Кроме того, нижестоящие суды не проверили надлежащим образом, является ли представленная обществом негосударственная экспертиза достаточным документом для декларирования безопасности гидротехнических сооружений.

Итог: все судебные акты по делу отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: аннулирование лицензии допустимо в случаях, когда из-за противоправного поведения лицензиата сведения о многоквартирных домах исключаются из реестра лицензий субъекта РФ, в результате чего в течение шести месяцев в реестре отсутствуют сведения о многоквартирных домах, которыми управляет лицензиат.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 304-ЭС19-21271 по делу № А70-12160/2018

Определение СКЭС ВС РФ от 17 марта 2020 года № 305-ЭС19-23363 по делу № А41-1494/2019

Определение СКЭС ВС РФ от 17 марта 2020 года № 307-ЭС19-22051 по делу № А56-147358/2018

Обстоятельства дела

В декабре 2017 года часть 2 ст. 199 ЖК РФ, содержащая основания для аннулирования лицензии по управлению многоквартирными домами, была дополнена фразой: «а также отсутствие в течение шести месяцев в реестре лицензий субъекта Российской Федерации сведений о многоквартирных домах, деятельность по управлению которыми осуществляет лицензиат».

В связи с этим жилищные инспекции начали обращаться с исками об аннулировании лицензий всех управляющих компаний, в том числе тех, кто не вносил сведения в реестр, поскольку последние полгода не управлял домами.

Судебные акты

Во всех делах суды удовлетворили иски жилинспекций и аннулировали лицензии.

Решение коллегии

Коллегия отменила судебные акты и дала следующее толкование:

часть 2 ст. 199 ЖК РФ действительно предоставляет право обратиться с иском об аннулировании лицензии, что следует из формулировки «а также отсутствие в течение шести месяцев в реестре лицензий… сведений о многоквартирных домах, деятельность по управлению которыми осуществляет лицензиат»;

вместе с тем толковать данную норму следует иначе: аннулирование лицензии допустимо в частности для случаев, когда из-за противоправного поведения лицензиата сведения о многоквартирных домах исключаются из реестра лицензий субъекта РФ, в результате чего в течение шести месяцев в реестре отсутствуют сведения о многоквартирных домах, которыми управляет лицензиат;

данное толкование сформировано коллегией исходя из цели внесения изменения в указанную норму, что следует из пояснительной записки к Закону № 485-ФЗ: цель принятия этого Закона — устранение правового пробела в отношении невозможности аннулирования лицензии при выявлении существенных нарушений в деятельности лицензиата, совершении им деяний, направленных на воспрепятствование законной деятельности должностных лиц органов государственного жилищного надзора;

в рассматриваемых случаях сведения о совершении противоправных действий отсутствуют. В таком случае аннулирование лицензии не отвечает требованиям справедливости, является явно несоразмерным.

Итог: в удовлетворении требований жилинспекций об аннулировании инспекций отказано.

Комментарий юриста

В январе 2020 года Верховный Суд РФ уже рассматривал аналогичное дело и сформировал правовую позицию по вопросу. См.: Определение № 306-ЭС19-17580 от 30 января 2020 (https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/c51d7f4d-b58b-44a5-9019-cc98876d657d/1020dc52-aa9f-4d61-b107-5095286bafcc/A57-18110-2018_20200130_Opredelenie.pdf?isAddStamp=True).

Алена Ермоленко

Вывод: решение вопроса о включении сведений в реестр недобросовестных поставщиков не является предметом усмотрения УФАС России, если госорган расторгнул контракт в одностороннем порядке после существенного нарушения поставщика.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 308-ЭС19-23241 по делу № А32-47028/2018

Обстоятельства дела

Администрация г. Темрюк провела аукцион по 44-ФЗ на капремонт водопровода. В аукционе победил единственный участник — «Пластсервис», с которым был заключен госконтракт.

«Пластсервис» нарушил сроки выполнения работ, в связи с чем Администрация в одностороннем порядке разорвала контракт и направила в УФАС России обращение о включении «Пластсервис» в реестр недобросовестных поставщиков (РНП).

УФАС России отказал Администрации во включении «Пластсервис» в РНП, руководствуясь тем, что к моменту одностороннего отказа от контракта (25.07.2018) контракт уже прекратил свое действие (2017 год). Администрация обжаловала отказ в суд.

Судебные акты

Суды трех инстанций поддержали позицию ФАС России: гражданское законодательство не допускает возможность расторжения договора, срок действия которого истек, в связи с чем ФАС России правомерно приняла решение об отказе во внесении сведений об «Пластсервис» в РНП.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с нижестоящими судами, поскольку решение вопроса о включении/ не включении сведений в РНП не относится к предмету усмотрения ФАС России, ведение РНП должно обеспечивать реализацию публичного интереса.

В соответствии с 44-ФЗ основанием для включения сведений в РНП признается существенное нарушение условий контрактов, приведшее к расторжению контракта вследствие одностороннего отказа заказчика от исполнения контракта.

Таким образом, при решении вопроса о включении сведений о поставщике в реестр антимонопольный орган проверяет:

1) имел ли место факт неисполнения (ненадлежащего) исполнения своих обязательств поставщиком;

2) является ли это нарушение существенным.

Необоснованный отказ антимонопольного органа во включении участников закупок в РНП прямым образом затрагивает права заказчика, поскольку участие таких лиц в последующих закупках не позволит заказчику с оптимальными издержками добиться «заданных результатов», приведет к неэффективному использованию бюджетных средств и нарушению конкуренции.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, решение ФАС России об отказе во внесении «Пластсервис» в РНП признано недействительным.

Вывод: расходы на социальное обеспечение граждан должны нести органы госвласти субъекта РФ, а не муниципального образования, в связи с чем последнее вправе взыскать с субъекта РФ убытки — понесенные расходы на такое обеспечение.

Определение СКЭС ВС РФ от 16 марта 2020 года № 301-ЭС19-23250 по делу № А31-7936/2018

Обстоятельства дела

С иском к Администрации муниципального образования г. Костромы обратились граждане с требованием предоставить им как инвалидам жилое помещение по договору социального найма.

Администрация дело проиграла, выплатила истцам по исполнительному листу компенсацию в размере 1,8 млн. руб.

Полагая, что возмещение расходов должно было быть осуществлено за счет областного, а не муниципального бюджета, Администрация обратилась с иском к Костромской области.

Судебные акты

Суд первой инстанции исковые требования Администрации в части требований возмещения компенсации в размере 1,8 млн руб. удовлетворил.

Апелляционная и кассационная инстанции в удовлетворении требований Администрации отказали, сославшись на то, что Администрация должна была в досудебном порядке обратиться к Костромской области за возмещением понесенных расходов.

Решение коллегии

Требования Администрации о взыскании компенсации в размере 1,8 млн руб. подлежат удовлетворению, поскольку:

• действующим законодательством не установлено, что Администрация в обязательном порядке должна была обратиться к Костромской области сперва во внесудебном порядке;

• из содержания ст. 14 и 50 Федерального закона «Об общих принципах местного самоуправления», ст. 135—138 БК РФ, ст. 57 ЖК РФ следует, что жилье (компенсация его стоимости) должно быть предоставлено за счет средств бюджета Костромской области.

Итог: оставлено в силе решение суда первой инстанции, акты судов апелляционной и кассационной инстанций отменены.

Вывод: брак части ввозимого товара не является основанием для изменения таможенной классификации ввезенного товара, обратное нарушает принцип равенства и носит характер санкции, что недопустимо.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года № 310-ЭС19-24856 по делу № А09-12191/2018

Обстоятельства дела

Компания по производству бройлерных цыплят ввозила по внешнеторговым контрактам и декларировала на таможне товары «оплодотворенные куриные бройлерные яйца», применяя к таким товарам нулевую ставку ввозной таможенной пошлины.

После проверки компанией яиц оказалось, что не все ввезенные яйца содержат оплодотворенный материал и могут использоваться для инкубации цыплят, о чем также узнала таможня при проведении выездной таможенной проверки.

Посчитав, что компания неверно классифицировала часть ввезенного товара («неоплодотворенных яиц кур домашних»), таможня доначислила компании ввозную таможенную пошлину и НДС.

Декларант с таким решением таможни не согласился и обратился в суд.

Судебные акты

Нижестоящие суды в удовлетворении требований компании отказали, посчитав, что часть ввезенного компанией товара действительно не подпадает под заявленную декларантом таможенную классификацию. По мнению судов, компания после обнаружения неоплодотворенных яиц среди ввезенного товара должна была самостоятельно внести изменения в таможенные декларации и доплатить необходимые таможенные платежи.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с позицией нижестоящих судов.

Таможенная классификация должна определяться назначением ввозимого товара. В рассматриваемом случае это — использование яиц для инкубации цыплят.

Наличие среди ввезенного товара бракованных экземпляров, не пригодных для назначения товара, не является основанием для изменения таможенной классификации ввезенного товара, особенно с учетом того, что такой товар не использовался декларантом (бракованная партия была уничтожена).

Отсутствие доказательств осведомленности декларанта о непригодности части ввозимого товара свидетельствует об отсутствии намерения избежать уплаты таможенных платежей.

С учетом бо́льшей стоимости яиц, предназначенных для инкубации, по сравнению с яйцами для пищевого потребления, взимание с декларанта таможенных платежей, рассчитываемых от стоимости яиц для инкубации, нарушает принцип равенства и носит характер санкции, что недопустимо.

Итог: Акты нижестоящих судов отменены, удовлетворены требования декларанта о признании незаконным решения ФТС России о доначислении таможенной пошлины.

Комментарий юриста

Позиция ВС РФ представляется обоснованной. Принятое решение призвано прекратить довольно распространенную практику таможенного органа по доначислению таможенных платежей на бракованную продукцию — яйца, которые не могут использоваться декларантом ни для цели их ввоза (инкубации цыплят), ни для иных целей и фактически непригодны.

И таможенный орган, и нижестоящие суды к таможенной классификации товара отнеслись формально, не проанализировав ни цель приобретения товара декларантом, заложенную во внешнеэкономическом контракте, ни последующие действия декларанта по утилизации яиц, которые не могли быть использованы для инкубации. В итоге получилось, что на покупателя некачественного товара была возложена ответственность в виде обязанности уплатить таможенные платежи в виде 15% стоимости товара, что нарушает основополагающий принцип равенства.

Представляется, что вынесенное Судом решение не только может применяться к рассматриваемым судами аналогичным ситуациям доначисления таможенных платежей на неинкубационные яйца (например, похожая ситуация рассматривается Двадцатым арбитражным апелляционным судом в рамках дела № А09-6349/2019), но и в целом позволит судам более широко смотреть на вопрос таможенной классификации товара, ввозимого декларантом.

Дарья Терещенко

Вывод: вывод о сходстве товарных знаков должен делаться на основе комплексного восприятия товарного знака в целом, а не его отдельных составных элементов.

Определение СКЭС ВС РФ от 17 марта 2020 года № 300-ЭС19-26515 по делу № СИП-102/2019

Обстоятельства дела

Общество «Объединенные пивоварни «Хейнекен» пыталось через Роспатент оспорить правовую охрану комбинированного товарного знака «Афанасий — Охота нашего! Выбирай Россию», ссылаясь на его сходство до степени смешения с серией товарных знаков «Хейнекен» с доминирующим элементом «Охота».

После отказа Роспатента удовлетворить возражение «Хейнекен» обратилось в СИП.

Судебные акты

СИП, рассматривая спор в первой и кассационной инстанциях, признал доводы истца обоснованными и обязал Роспатент повторно рассмотреть возражения против правовой охраны товарного знака. Суд почитал, что:

• в спорном товарном знаке на слово «Охота» делается логическое ударение, оно обращает на себя особое внимание (выделено отдельной строкой, выше всех остальных элементов);

• слово «Охота», охраняемое в качестве товарного знака истца, полностью входит в товарный знак ответчика («Афанасий – Охота нашего! Выбирай Россию»);

• при наличии тождественного элемента «Охота» в двух товарных знаках невозможен вывод о полном отсутствии между ними сходства.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с позицией СИП, указав следующее:

• вывод о сходстве товарных знаков должен делаться на основе комплексного восприятия товарного знака в целом, а не его отдельных составных элементов. Суды, оценивая исключительно слово «Охота» в товарном знаке, не провели комплексную оценку обозначения (в том числе значимость словесного элемента «Афанасий» для восприятия товарного знака потребителями);

• заявитель выбрал неверное основание для оспаривания товарного знака: если товарный знак полностью включает в себя чужое средство индивидуализации, правовая охрана такого товарного знака подлежит прекращению по п. 10 ст. 1483 ГК РФ, а не подп. 2 п. 3 и подп. 2 п. 6 ст. 1483 ГК РФ, как требует истец;

• вывод нижестоящих судов о наличии «средней» степени сходства сравниваемых товарных знаков не позволяет установить наличие сходства товарных знаков до степени смешения при проведении сопоставительного анализа, в отличие от понятий «высокая» или «низкая» степень сходства.

Итог: дело направлено на новое рассмотрение в СИП.

Вывод: для прекращения обязательства, установленного судебным актом, посредством зачета не требуется возбуждать исполнительное производство.

Определение СКЭС ВС РФ от 11 марта 2020 года № 305-ЭС19-22240 по делу № А40-251034/2015

Обстоятельства дела

Определением суда 25 апреля 2017 г. с ответчика в пользу общества были взысканы судебные расходы.

В суд 19 марта 2019 г. поступило заявление И.В. Медведева о процессуальной замене взыскателя на основании договора цессии.

Ответчик 19 апреля 2019 г. обратился в суд с заявлением об изменении способа и порядка исполнения определения суда от 25 апреля 2017 г. путем зачета встречных требований.

Судебные акты

Суды трех инстанций пришли к выводу об оставлении заявления ответчика о зачете встречных требований без удовлетворения, поскольку:

заявление о зачете встречных требований было направлено ответчиком после подачи И.В. Медведевым заявления о процессуальном правопреемстве;

не возбуждены исполнительные производства по требованиям, предъявленным к зачету.

Решение коллегии

ВС РФ не согласился с позицией нижестоящих судов, поскольку лицо, чье требование подтверждено судебным актом, вправе заявлять о прекращении встречного требования зачетом по общим правилам гражданского законодательства, при этом возбуждение исполнительного производства не обязательно.

В соответствии со ст. 386, 412 ГК РФ должник вправе заявить о зачете после получения уведомления об уступке. В рамках данного дела без внимания нижестоящих судов остался вопрос, состоялся ли зачет на момент принятия судом решения об утверждении процессуального правопреемства, имел ли ответчик возможность заявить о зачете после получения уведомления об уступке.

Итог: дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Графическую схему смотрите по ссылке.

Вывод: п. 4 ст. 395 ГК РФ не применяется к отношениям, возникшим до 1 июня 2015 г., поэтому истец вправе предъявить и требование о взыскании неустойки, и (или) требование о взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ.

Определение СКЭС ВС РФ от 23 марта 2020 года № 305-ЭС19-27688 по делу № А40-201685/2018

Обстоятельства дела

Корпорация (подрядчик) и обществ (субподрядчик) 27 сентября 2010 г. заключили договор субподряда на выполнение строительно-монтажных работ, которым была предусмотрена неустойка за просрочку оплаты работ.

В рамках отдельного спора с корпорации в пользу общества была взыскана задолженность по оплате услуг.

Общество обратилось в суд с требованием о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ) за период с 6 сентября 2016 г. по 25 декабря 2018 г.

Законом № 42-ФЗ (вступил в силу 1 июня 2015 г.) введен п. 4 ст. 395 ГК РФ, согласно которому в случаях, когда соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства, проценты не подлежат взысканию, если иное не предусмотрено законом или договором.

Судебные акты

Нижестоящие суды отказали в удовлетворении требования, так как несмотря на то, что договор был заключен до вступления в силу п. 4 ст. 395 ГК РФ, требование о взыскании процентов за неисполнение денежного обязательства заявлено в отношении периодов просрочки после вступления в силу п. 4 ст. 395 ГК РФ.

Решение коллегии

Положения ГК РФ в измененной Законом № 42-ФЗ редакции не применяются к правам и обязанностям, возникшим из договоров, заключенных до 1 июня 2015 г. (п. 83 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7), поэтому при разрешении данного спора необходимо руководствоваться ранее действовавшей редакцией ГК РФ.

Положения ст. 395 ГК РФ в действовавшей до 1 июня 2015 г. редакции не содержали запрета на взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами в том случае, когда договором была предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства.

Кредитор в данном случае по своему усмотрению имеет право предъявить и требование о взыскании неустойки, и (или) требование о взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: фиктивное администрирование арбитража на территории РФ иностранным арбитражным учреждением противоречит публичному порядку, в связи с чем не подлежит принудительному исполнению.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 304-ЭС19-20506 по делу № А27-5147/2019

Обстоятельства дела

Истец обратился в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения Хельсинкского международного коммерческого арбитража (ХМКА).

Судебные акты

Заявление истца на выдачу исполнительного листа удовлетворено. С выводами суда первой инстанции согласились апелляция и кассация, поскольку решение ХМКА вынесено состоявшимся в России третейским судом, администрируемым иностранным арбитражным учреждением, не имеющим статуса ПДАУ. Последствием отсутствия у ХМКА статуса ПДАУ является признание его решений как принятых третейским судом, образованным для разрешения конкретного спора (ad hoc) (ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже).

Решение коллегии

Коллегия пришла к выводу, что выдача исполнительного листа по данному решению ХМКА противоречит публичному порядку, поскольку установлена фиктивность администрирования арбитража иностранным арбитражным учреждением.

Иск был подан по адресу в г. Москве, там же хранились материалы дела, председатель ХМКА также находится в Москве.

Соответственно, администрирование спора осуществлялось не иностранным арбитражным учреждением, ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже применена необоснованно.

Процедура рассмотрения спора и принятия решения была направлена на обход закона с целью рассмотрения дела арбитражем, не имеющим статуса ПДАУ в России.

Таким образом. дело было рассмотрено постоянно действующим арбитражным учреждением на территории РФ, не имеющим статуса ПДАУ, в связи с чем не подлежит принудительному исполнению.

Кроме того, коллегия указала, что вправе проверять соответствие публичному порядку по собственной инициативе, а также «предотвращать совершение действий, направленных на обход закона; защита правопорядка и общества являются приоритетными задачами суда в рамках охраны публичного порядка РФ».

Итог: в удовлетворении заявления на выдачу исполнительного листа отказано.

Комментарий юриста

В рассматриваемом деле коллегия в качестве основания для отказа в принудительном исполнении решения третейского суда в очередной раз использовала институт публичного порядка, придав ему новый смысл. Так, нарушением публичного порядка коллегия посчитала администрирование арбитража иностранным арбитражным учреждением в отсутствие доказательств, что такое администрирование осуществлялось за пределами Российской Федерации.

По смыслу Закона об арбитраже решение иностранного арбитража по делу, администрируемому таким арбитражем, вынесенное на территории Российской Федерации, подлежит принудительному исполнению при том, что у такого арбитража отсутствует статус ПДАУ.

Однако тот факт, что администрирование данного арбитражного спора осуществлялось в г. Москве, и решение вынесено арбитражным учреждением без статуса ПДАУ, и был квалифицировано коллегией как нарушение публичного порядка.

Вспомним, что под публичным порядком ВАС РФ понимал фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической и правовой системы государства (п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 г. № 156).

В данном случае коллегия указала, что вправе по собственной инициативе предотвращать совершение действий, направленных на обход закона. Защита правопорядка и общества являются приоритетными задачами суда в рамках охраны публичного порядка России.

Резюмируя и убирая красивые слова про защиту общества, позиция коллегии — осуществление арбитража фиктивными иностранными учреждениями без статуса ПДАУ противоречит публичному порядку.

Анна Актанаева

Вывод: при прекращении производства по делу на основании того, что заявленные требования уже были предметом рассмотрения в СОЮ, арбитражным судам следует проверять тождественность требований, а. также учитывать, могут ли быть рассмотрены побочные требования при прекращении производства в отношении основного требования.

Определение СКЭС ВС РФ от 12 марта 2020 года № 309-ЭС19-23230 по делу № А34-215/2019

Обстоятельства дела

Продавцу на праве собственности принадлежал земельный участок и расположенное на нем здание. ИП купил помещение в данном здании.

Впоследствии продавец разделил земельный участок на две части и продал одну часть другому обществу вместе с расположенными на ней нежилыми помещениями.

ИП обратился в суд с иском о признании права собственности на долю в размере 279/1000 в общей собственности на земельный участок пропорционально общей площади принадлежащих ему помещений в здании.

К моменту рассмотрения дела арбитражным судом в силу вступило решение суда общей юрисдикции об отказе в удовлетворении требований ИП о прекращении зарегистрированного права собственности продавца и общества на земельный участок; признании недействительными договоров купли-продажи земельного участка; признании права общей долевой собственности на земельный участок за всеми собственниками здания пропорционально долям.

Судебные акты

Суд первой инстанции прекратил производство по делу в связи с тем, что требования ИП уже были предметом рассмотрения в суде общей юрисдикции.

Апелляция отменила решение суда первой инстанции, указав, что несмотря на тождественность участников, требования, заявленные ИП, различны, поскольку в рамках арбитражного спора помимо основного требования о признании права на долю в общей собственности на земельный участок заявлены новые требования, а без рассмотрения основного требования невозможно вынести решение и по производным требованиям.

Кассация отменила определение апелляции и поддержала выводы суда первой инстанции, отметив, что указание конкретной доли в требовании о признании права собственности на земельный участок не изменяет в данном случае предмет требования.

Решение коллегии

Коллегия поддержала позицию апелляции, поскольку:

Из решения суда общей юрисдикции следует, что суд по существу рассмотрел и отказал в удовлетворении следующих требований:

• о прекращении зарегистрированного права собственности ответчиков на спорный земельный участок;

• признании недействительными договоров купли-продажи земельного участка, заключенных ответчиками;

• признании права общей долевой собственности на земельный участок за всеми собственниками помещений.

Требование ИП о признании его права на долю в общей собственности на земельный участок заявлено впервые и не были предметом рассмотрения иного суда, является самостоятельным, в связи с чем не имелось оснований для выводов о тождественности исковых требований.

Итог: оставлено в силе постановление суда апелляционной инстанции, направляющее дело на новое рассмотрение.

Вывод: отказ от заявления о включении требований в реестр требований кредиторов влечет за собой те же правовые последствия, что и отказ от иска в общеисковом производстве, — невозможность повторного обращения за судебной защитой и прекращение производства по делу на основании п. 4 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

Определение СКЭС ВС РФ от 5 марта 2020 года № 305-ЭС19-21315 по делу № А40-58702/2018

Обстоятельства дела

Кредитор обратился с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника.

Впоследствии кредитор отказался от данного заявления, банкротство должника прекращено в связи с отказом всех кредиторов от заявленных ими требований.

После этого кредитор обратился с тем же требованием к должнику в рамках искового производства. Решением суда иск кредитора удовлетворен.

По заявлению ФНС России в отношении должника вновь инициирована процедура банкротства. Кредитор подал заявление о включении в реестр требований просуженной задолженности.

ФНС России как конкурсный кредитор должника обжаловала решение суда (исковое производство), которым требования кредитора к должнику были удовлетворены.

Судебные акты

ФНС России настаивала на том, что производство по делу подлежит прекращению, так как ранее кредитор реализовал право на судебную защиту, подав в рамках первого банкротства должника заявление о включении требования, а затем распорядился этим правом, отказавшись от заявления.

Суды всех трех инстанций отклонили доводы ФНС России, сочтя, что кредитор не утратил возможность предъявления того же требования в общеисковом порядке.

Решение коллегии

Отказ кредитора от заявленного в деле о банкротстве требования к должнику влечет за собой те же правовые последствия, что и отказ истца от требования к ответчику в общеисковом производстве: недопустимость повторного обращения в суд с тождественным иском.

Несмотря на особенности дела о банкротстве, суд, рассматривая заявление о включении требования в реестр, решает те же вопросы, что и при взыскании долга в общеисковом порядке (обоснованность требования), и в случае вынесения судом определения о признании требования кредитора обоснованным задействует механизм принудительного исполнения специально уполномоченным лицом (арбитражным управляющим).

Итог: судебные акты нижестоящих судов отменены, производство по делу прекращено.

Комментарий юриста

ВС РФ окончательно приравнял заявление о включении требования в реестр требований кредиторов должника и исковое заявление.

Невозможно не согласиться с выводом экономической коллегии, что суд в обоих случаях решает одни и те же вопросы обоснованности требования кредитора и затем предоставляет кредитору возможность принудительного исполнения, — заявление о включении требования действительно очень сильно напоминает исковое заявление. Следуя этой логике, можно сделать вывод, что поскольку дела о банкротстве рассматриваются по правилам АПК РФ с особенностями, установленными Законом о банкротстве, при рассмотрении дел подлежат применению в том числе правила ст. 150 АПК РФ о прекращении производства по повторному обращению кредитора после отказа от требования. То есть определение ВС РФ соответствует формальным положениям законодательства РФ.

Вместе с тем это определение не справедливо для таких дел, где все кредиторы отказываются от требований и не с целью отказаться от использования механизмов судебной защиты путем взыскания, а именно ради прекращения производства по делу о банкротстве должника (например, по договоренности должника с целью получения им кредита, когда банк проверяет деловую репутацию потенциального заемщика по критерию банкротства и иных судебных споров). В таком случае представляется недопустимым игнорирование правила, что дела должны рассматриваться «с особенностями Закона о банкротстве», не в отрыве от фактических обстоятельств и намерений сторон.

Из фабулы дела отчетливо видно, что действия сторон (всех кредиторов и самого должника) были направлены исключительно на прекращение дела о банкротстве и предоставление должнику шанса восстановить свое материальное положение. Все кредиторы отказались от требований, в связи с чем дело о банкротстве было прекращено. Когда кредитор (ООО «Петропавловск — Чёрная металлургия») после очередного проявления должником признаков неплатежеспособности обратился с требованием в исковом производстве, должник признал указанное требование. Стороны действовали добросовестно, поэтому при указанных обстоятельствах кредиторы не могут быть лишены при намерении прекратить дело о банкротстве прав на последующее предъявление и получение исполнения по своим требованиям (именно такую позицию ранее занял ВАС РФ в определении от 17 декабря 2012 г. № ВАС-16069/12 об отказе в передаче дела в Президиум). Другой вопрос, насколько должно поощряться поведение кредиторов, вероятно, не осознающих всех последствий своих действий и отказавшихся от прекращения производства по делу о банкротстве иным, более безопасным для них образом, в том числе путем утверждения мирового соглашения.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о не универсальности выводов ВС РФ. Но бесспорным остается то, что российский правопорядок продолжает целенаправленное движение в сторону признания безусловности отказа от иска, независимо от мотивов и целей такого действия.

Виктория Франченко

Вывод: субординация требований корпоративных кредиторов должна осуществляться с учетом соблюдения принципа равенства таких кредиторов, в связи с чем равнозначные требования кредиторов должны быть включены в реестр кредиторов в одну очередь.

Определение СКЭС ВС РФ от 17 марта 2020 года № 307-ЭС19-10177 (4) по делу № А56-42355/2018

Обстоятельства дела

Участниками общества были два физических лица (по 50%). Каждый из участников выдал обществу заем в размере 8 млн руб. на финансирование деятельности.

В результате корпоративного конфликта участник 1 вышел из общества, взыскал с него задолженность в суде общей юрисдикции, после чего инициировал процедуру банкротства общества.

Кредиторы общества — это только участник 1 и участник 2. Участник 1 включен реестр требований кредиторов в третью очередь. Участник 2 также обратился с заявлением о включении в реестр требования, основанного на договоре займа.

Судебные акты

Суды трех инстанций сочли требование обоснованным, однако подлежащим удовлетворению после расчетов с другими кредиторами за счет оставшегося имущества должника (п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве) ввиду следующего:

• кредитор — участник должника;

• корпоративный характер долга: действия участника по выдаче займа должнику — это действия, совершенные в рамках правоотношений между участником и обществом по управлению последним;

• остался без внимания довод участника 2, что аналогичное требование участника 1 включено в реестр требований в третью очередь.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с выводами нижестоящих судов, поскольку:

• требование участника 1, основанное на аналогичном договоре займа, уже включено в реестр требований кредиторов в третью очередь, в связи с чем понижение в очереди аналогичного требования участника 2 (совпадают по основанию возникновения и размеру), нарушает принцип равенства, предусмотренный статьей 19 Конституции РФ;

• отнеся за реестр требование участника 2, суды необоснованно предоставили преимущество одной из сторон корпоративного конфликта, внеся в отношения участников дисбаланс;

• выводы судов, указавших, что участнику 1 может быть отдано преимущество ввиду выхода из состава участников общества до введения процедуры банкротства, не обоснованы, поскольку, во-первых, правовая природа долга определяется исходя из оснований его возникновения, а во-вторых, участник 1 был восстановлен в составе участников общества в связи с признанием заявления о выходе ничтожным;

• наличие судебного акта, которым подтверждено требование участника 1, не предоставляет ему приоритет перед участником 2, поскольку не освобождает суд от обязанности определить очередность удовлетворения данного требования.

Итог: акты нижестоящих судов отменены, принят новый судебный акт: требования участника 2 включены в третью очередь реестра требований кредиторов общества.

Вывод: фиктивность требований аффилированных кредиторов должна быть доказана, при отсутствии иных кредиторов мотивирование отказа во включении статьей 10 ГК РФ противоречиво.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года № 308-ЭС19-20513 по делу № А53-5956/2018

Обстоятельства дела

В отношении должника по его заявлению введена процедура наблюдения.

С заявлениями о включении в реестр требований кредиторов обратились ООО «Менеджмент-консалтинг», ООО «РГС Недвижимость» (договоры займа) и ООО «Век» (договор займа).

Судебные акты

Суды трех инстанций отказали во включении требований указанных кредиторов, поскольку все кредиторы и участники были аффилированы между собой, что позволило им искусственно создать управляемую кредиторскую задолженность и действовать во вред независимым кредиторам (ст. 10 ГК РФ): в период 2013—2017 годов группа РГС управлялась под контролем единого холдинга «Открытие», в который входил Банк «Открытие». Кроме того, решением суда по другому делу установлена фиктивность эмиссии векселей.

Решение коллегии

Нижестоящие суды не привели конкретных фактов и доказательств, подтверждающих, что отношения связанности между названными лицами действительно имеются.

Даже если предположить связанность кредиторов, наличие гражданско-правового требования предоставляет аффилированному кредитору права лица, участвующего в деле о банкротстве, в том числе право на инициирование процедуры, независимо от того, подлежит ли очередность удовлетворения такого требования понижению, либо нет (п. 14 обзора Президиума ВС РФ от 29.01.2020). Иначе законодательное предоставление самому должнику аналогичного полномочия было бы непоследовательным.

Применение ст. 10 ГК РФ противоречиво, так как иные (помимо заявителей) кредиторы у должника отсутствуют.

Преюдиция по другому делу, в котором установлена фиктивность эмиссии векселей, не может быть использована, поскольку изучалась информация об аффилированности иных обществ, отсутствуют выводы относительно связей должника с кредиторами.

Итог: судебные акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: квалификация сделки должна быть дана с учетом всей совокупности отношений сторон (всей цепочки сделок). Оспаривание одной из взаимосвязанных сделок (даже при наличии условий для признания ее недействительной) не является надлежащим способом защиты.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года № 305-ЭС19-16046 (3) по делу № А40-27329/2018

Обстоятельства дела

Страховая компания выдала займы своему генеральному директору.

Директор погасил часть долга, а на оставшуюся часть стороны заключили соглашение об отступном, по которому директор в счет погашения своего долга передал страховой компании три векселя.

На следующий день после заключения соглашения об отступном страховая компания продала все три векселя своему основному акционеру.

Конкурсный управляющий в деле о банкротстве страховой компании посчитал, что соглашение об отступном между страховой компанией и директором является недействительной сделкой и обратился в суд с соответствующим заявлением.

Судебные акты

Суды нижестоящих инстанций установили, что соглашение об отступном заключено в период подозрительности, простые векселя ничем не обеспечены, эмитент векселей ООО «СБ «Охрана» имеет признаки отсутствия реальной хозяйственной деятельности, а также сделали вывод, что сделка совершена с целью причинить вред кредиторам.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции и округа, требования конкурсного управляющего удовлетворены, оспариваемое соглашение признано недействительным.

Решение коллегии

Коллегия отменила акты нижестоящих судов по следующим мотивам.

Суды не дали оценку доводам директора, что уже на следующий день после соглашения об отступном страховая компания продала векселя. Такая цепочка взаимосвязанных сделок может фактически свидетельствовать о переводе долга перед страховой компанией с директора на акционера.

Коллегия напомнила, что обязанность дать верную правовую квалификацию отношениям сторон (в том числе определить возможную взаимосвязанность сделок, их правовую природу в контексте классификации видов обязательств) лежит на суде (пункт 9 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015).

Квалификация данной сделки не могла быть сделана без учета всей совокупности отношений, так как отступное было одним из элементов реализации намерений сторон по переводу долга. В ситуации, когда отношения сторон сложноструктурированы, оспаривание одной из взаимосвязанных сделок (даже при наличии условий для признания ее недействительной) не может приводить к полноценному восстановлению положения, существовавшего до совершения всех сделок, в связи с чем такой способ защиты не является надлежащим.

Сложившееся положение вещей, при котором была оценена только одна сделка из цепочки, привело к тому, что конкурсный управляющий получил возможность взыскать денежные средства дважды: как с директора по займу, так и с акционера по договору купли-продажи векселей, то есть получить неосновательное обогащение.

Правильно в таком случае оспаривать совокупность сделок, опосредующих перевод долга.

Итог: обособленный спор отправлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции. ВС РФ указал, что при новом рассмотрении судам, среди прочего, необходимо проверить оспариваемую сделку на предмет ее взаимосвязанности с операциями по дальнейшему движению векселей и исходя из этого предложить истцу уточнить заявленные требования.

Вывод: надлежащий способ защиты преимущественного права покупки имущества должника — иск о переводе на себя прав и обязанностей стороны по сделке.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года по делу № А19-12879/2018

Обстоятельства дела

Сельскохозяйственная организация объявлена банкротом.

Конкурсный управляющий провел торги по продаже имущества должника — земельного участка, заключил договор купли-продажи земельного участка с покупателем.

А.Н. Киреев обратился в арбитражный суд с иском и потребовал перевести на себя права покупателя по договору купли-продажи земельного участка. Заявитель указал, что он занимается производством и переработкой сельскохозяйственной продукции и владеет на праве аренды земельным участком, прилегающим к участку должника.

Судебные акты

Нижестоящие суды отказали в удовлетворении искового заявления, так как истец выбрал ненадлежащий способ защиты своего права, а надлежащим в данном случае, по мнению судов, является оспаривание торгов.

Решение коллегии

Коллегия пришла к следующим выводам.

Занимающиеся сельскохозяйственной деятельностью владельцы участка, смежного с участком должника, который выставлен на продажу (смежные землепользователи), должны быть персонально извещены арбитражным управляющим о проводимых торгах.

Правовых норм, регулирующих защиту преимущественного права приобретения имущества должника — сельскохозяйственной организации, Закон о банкротстве не содержит.

Специальный способ защиты аналогичного преимущественного права покупки того или иного имущества — иск о переводе на себя прав и обязанностей стороны по сделке.

А.Н. Киреев избрал надлежащий способ защиты своего права, так как оспаривание результатов торгов и признание их недействительными не может привести к восстановлению нарушенного преимущественного права приобретения имущества должника.

Итог: судебные акты нижестоящих судов отменены, дело направлено на новое рассмотрение.

Вывод: договор о переводе долга не может быть оспорен, так как удовлетворение требований кредиторов должника в банкротстве, произведенное третьим лицом, которому был переведен долг, не приводит к предпочтительному удовлетворению требований кредиторов должника.

Определение СКЭС ВС РФ от 23 марта 2020 года № 303-ЭС19-21467(1,2) по делу № А59-6025/2016

Обстоятельства дела

Должник в преддверии банкротства продал ООО «Стратегия» объект незавершенного строительства.

Одновременно должник перевел на ООО «Стратегия» свои долги перед Администрацией Южно-Курильска и Комитетом по имуществу Южно-Курильска.

Встречные обязательства (обязательство ООО «Стратегия» по оплате по договору купли-продажи и обязательство должника по оплате за перевод долга) стороны прекратили зачетом.

Впоследствии ООО «Стратегия» как новый должник погасило долги перед Администрацией и Комитетом.

Конкурсный управляющий посчитал, что в результате перевода долга Администрации и Комитету было оказано предпочтение перед другими кредиторами должника, и обратился с заявлением об оспаривании договора о переводе долга.

Судебные акты

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении требования управляющего.

Суды апелляционной и кассационной инстанций признали сделку недействительной, применили последствия недействительности в виде взыскания денежных средств с Администрации и Комитета в конкурсную массу.

Решение коллегии

В связи с переводом долга имущество у должника не изымалось. Денежные средства Администрации и Комитету перечислило ООО «Стратегия» (новый должник) за счет собственных средств, а не за счет средств должника, который не осуществлял никаких выплат в пользу Администрации или Комитета.

Следовательно, договор о переводе долга не мог быть квалифицирован как сделка, направленная на предпочтительное удовлетворение должником требований Администрации и Комитета.

Итог: оставлено в силе определение суда первой инстанции, в котором суд отказал в признании сделки недействительной.

Вывод: в связи с тем, что поставщику отказано во включении в реестр в виду недоказанности поставки товара, признание сделки недействительной и взыскание стоимости возвращенного товара как последствие недействительности сделки невозможно, поскольку возникает конфликт судебных актов.

Определение СКЭС ВС РФ от 19 марта 2020 года № 305-ЭС19-24795 по делу № А40-195946/2016

Обстоятельства дела

Должник по заявлению кредитора признан банкротом. Процедура наблюдения была прекращена 06.09.2017, в отношении должника открыто конкурсное производство.

Конкурсный управляющий обратился с заявлением об оспаривании сделки по возврату должником поставленного товара Н.Д. Денисовой на основании статей 10, 168 ГК РФ и пунктов 1 и 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Судебные акты

Суды трех инстанций удовлетворили заявление конкурсного управляющего об оспаривании сделки по возврату поставленного товара ввиду следующего:

• условиями договора не предусмотрен произвольный возврат товара;

• претензии по качеству и/или количеству поставленного товара в материалах дела отсутствуют;

• сделка совершена после принятия к производству заявления о банкротстве;

• на дату совершения сделки у должника уже имелись неисполненные обязательства перед иными кредиторами;

• сделка направлена на вывод активов должника.

Решение коллегии

Коллегия не согласилась с нижестоящими судами ввиду следующего:

• ранее в рамках данного дела о банкротстве Н.Д. Денисова обращалась с требованием о включении в реестр кредиторов разницы между стоимостью первоначально поставленного и стоимостью возвращенного товара, однако во включении в реестр ей было отказано, в связи с недоказанностью факта поставки товара должнику;

• имеет место конфликт судебных актов, поскольку одним судебным актом Н.Д. Денисовой отказано во включении в реестр в виду недоказанности поставки товара, а другим с нее взыскивается стоимость возвращенного товара, поставка которого первоначальна не была подтверждена;

• обстоятельства, установленные судом ранее и связанные с оценкой факта поставки товара, не подлежат переоценке при рассмотрении данного спора.

Итог: судебные акты трех инстанций отменены, конкурсному управляющему отказано в удовлетворении заявления об оспаривании сделки по возврату товара.